Тактика малых групп[СИ] - Алескандр Зайцев

— Бар-р-р-р-а-а-а-а!!!

Я бегу в последнем ряду, на полноценную четверку уже не хватило народу, так что нас трое. Я по центру, слева Павел, справа Ворон. А впереди, весело, как зубочисткой, размахивая пудовым молотом на почти двухметровой рукояти, несется наш бронепоезд. И дудит, то есть орет во все горло.

— Бар-р-р-р-а-а-а!!!

Мы бежим ровно на центр вражеского построения. Точнее на то, что от него осталось, сейчас это просто толпа народа которая за десять секунд прошедших с момента получения приказа «нападать», так и не решила направо бежать или налево, а может по центру напасть, на тех родян кто только бежит им на встречу.

Вот в эту толпу на полном ходу, с молодецким размахом и врезался бронепоезд по имени «Эд». Точнее сперва, самую натуральную просеку во вражеских рядах проделал его молоток, а только потом бронированное тело нашего гиганта втоптало в землю тех кого пощадило оружие. В отличии от бегущих перед ним родян, атлант изначально не собирался никуда сворачивать. Его задачей было проделать брешь в строю весов и дать возможность моей тройке прорвать тот, разрубив силы равновесников на две части. А так как строя по факту уже не было, а была неуправляемая толпа…

Слайд сто семидесятый

Не обращаю внимания на валяющихся под ногами равновесников. Большинство из них живы, просто сбиты Эдом с ног. Вот он опыт, наклонись и возьми, но не до этого. Я просто бегу, перепрыгивая через тела.

Каркуш и Павел их задача была прикрыть меня во время прорыва. Только вот сейчас они остались без работы, атлант все сделал за всех сразу. Там где он пронесся как локомотив, пролегла широкая «автострада» на которой вместо асфальта покрытие состояло из вражеских тел.

Сам Эд говорил, что весит сто пятьдесят, при росте два двенадцать. Плюс доспех готика с подкольчужником, еще тридцатка, да молоток пудовый. Да это все при разгоне с холма. Два центнера разъяренной стали. А против него, дрожащие от страха, сбитые в неуправляемую толпу, щуплые задроты, которые строевой щит поднять то могут едва-едва. Видимо лучшие силы весов в этот строй не попали, а может и просто погибли в первом бою за город.

— Вперед!!!

Этим криком я одергиваю Ворона, который замешкался, собираясь добить поднимающегося на ноги вражеского бойца.

— Бежать! Наш бой впереди!

До часовни каких-то двести метров. Но я начинаю уставать. И плевать, что еще не сражался даже, а только бежал. Все же не смотря на все левлеапы, я человек, и пробежать буквально галопом в готике почти полтора километра, и не запыхаться, оказалось выше моих сил. А ведь добежать мало, там еще и охрана.

Каждый шаг дается все с большим трудом. Никого не убить это было ошибкой. Надо было задержаться на пару секунд и прибить кого-нибудь из беспомощных равновесников. Благодаря дарованной Родом способности усталость бы как рукой сняло. Нет, был конечно вариант постоять пять минут и все пройдет, но сложившейся обстановке это было бы недальновидно. Так что пришлось сжать зубы и терпеть.

Но тут противник сделал мне подарок. Понятно, что железно дисциплины в рядах равновесников не было. В принципе такой дисциплины за те четыре дня, что мы находились в новом мире, и не могло появится ни у одной из фракций, даже у Порядка. Тем более думаю, что на охрану часовни поставили самых никчемных, слабых и бесполезных, потому как скорее всего до них бой не должен был дойти в принципе. Так что ничего необычного не было в том, что увидев как в направлении часовни бегут три фигуры родян, чуть больше десятка послушников Орида, громко матерясь и выкрикивая боевые кличи, рванула к нам на встречу, размахивая оружием.

Закономерно, самый быстрый из них и умер первым. С громким гиканьем быстроногий, худощавый паренек, одетый как косплещик фанатеющий от произведений Дюма, в глубоком выпаде направил свою тяжелую шпагу мне прямо в грудь. Я даже не остановился. Бессильно скользнуло острие по кирасе, не в силах пробить почти сантиметровую кованую сталь да еще под углом. Но паренек в костюме мушкетера короля оказался везунчиком. Его шпага не сломалась, а чуть повернулся клинок и острая полоса, как серебристая хищная рыбка, без труда пробивая кольчужную сетку скользнула прямо мне подмышку. Моя левая рука, бессильно опала вдоль тела.

Обычно такие удары встречаю, чуть доворачивая корпус и избегаю таких случайностей. Но сейчас я торопился, поэтому плюнув на оборону, на следующем шаге вогнал колено прямо в нос, так и не вышедшему из своего выпада псевдомушкетеру. И судя по тому, что моя левая рука тут же вновь обрела подвижность, а боль ушла, удар окованного металлом колена оказался для равновесника фатальным.

Прилив бодрости приятно пробежал, по еще секунду назад пребывающему в усталости телу, наполняя меня силой. Взмах секиры. наверное моего следующего противника пытались чему-то научить, по крайней мере прямой верхний блок у него получился на загляденье. Только вот, его бастард зажатый двумя хилыми ладошками, был несущественной преградой для моего оружия, тем более с учетом того, что у паренька и первого уровня то не было. Моё оружие смело его меч с пути как пылинку, блеснувший на солнце полумесяц лезвия разрубил ему ключицу и развалил парнишку на две неравные части. От этого даже я сам впал в ступор, остановившись на пару секунд. Что же говорить о всех остальных кто это видел. Первым в себя от увиденного пришел Каркуш, перехватив копье поудобнее, он кровожадно улыбнулся, остановившимся врагам и кровожадно заорал:

— Бар-р-р-а-а-а!!!

От этого воины с руной Орида на обмундировании аж присели. А я спокойно оценив, что до часовни осталось метров пятьдесят, а сзади за нами никто не бежит, демонстративно провел металлом тыльной стороны перчатки по лезвию, роняя капли чужой крови на траву. И как можно равнодушнее произнес:

— Убью. — Придав взгляду как можно большую тяжесть, пробежался по лицам замерших передо мной равновесников. — Всех убью.

А так как слово, тем более данное при таком большом количестве свидетелей надо держать, то…

Слайд сто семьдесят первый

А вот и часовня. На первой ступени стоят четверо защитников ритуала и мешая друг другу, пытаются тыкать в меня копьями. Ну кто их учил, кто же так держит древко и наносит удары? Хотя, а может их и не учил никто? Но мне на ошибки противника в подготовке личного состава как-то наплевать. Не учились или не учили вас? Так сами виноваты, правила озвученные смотрителями, ясно дали понять, что для лентяев и лоботрясов этот мир закончится только одним — кладбищем, с еще не ясно насколько приятным посмертием!

Новый выпад стоящего справа врага я и не думаю отбивать. Просто ловлю древко и зажимаю его в ладони. Моей силы сейчас вполне достаточно, что бы резко дернув за копье вытащить врага на себя. Тот оступается и сразу получает в грудь острие эспонтон Каркуша. Служитель равновесия потерявший это самое равновесие тут же отправился на перерождение.

Но перед тем как растаять в дымке, его тело послужило мне живым щитом. Взлетаю в высоком прыжке, занося секиру. Через четыре взмаха и пять секунд первая ступень расчищена. А врагов осталось всего три десятка. Причем я оказался прав, на охрану часовни равновсеники выделили худших из худших…

Слайд сто семьдесят второй

Мне нет нужды фехтовать и уворачиваться. Все что надо это просто поднять секиру, размахнуться и направить её в цель. Ни один из тех кто противостоит мне не способен выдержать такого удара. Это не война и не бой. Это бойня похожая на сенокос. Если кто-то мне и наносит раны, то эти ранения тут же заживают, я убиваю как автомат.

Не знаю, вроде понимаю, что умирают они не по настоящему, но от обилия крови меня клинит. Я представляю себя роботом из «Футурамы» которому дали топор и разрешили всех убивать. Потом, уже после когда горячка боя спадет, Павел мне расскажет, что я надрывно смеялся и кричал что-то вроде: «Убить всех человеков!». Не помню этого, помню только:

Взмах и чья-то отрубленная рука падает на мраморный пол…

Удар и древко секиры пробивает кому-то гортань…

С чавкающим звуком лезвие эспонтона Павла всаживается кому-то в живот…

Пинок и отрубленная голова молодого парня не успевает упасть на пол и отправляется в недолгий полет, что бы растаять так и не упав на землю…

Слайд сто семьдесят третий

Последний из охранников часовни, бросил оружие мне в лицо и рыбкой нырнул мне под ноги, в прыжке выхватывая тяжелый засопожный нож. Находясь в любом ином состоянии, я бы наверное удивился такой прыткости противника. Но сейчас мое сознание явно находилось в несколько смещенном положении.

Не обратив никакого внимания на летящий прямо в голову топор, впечатываю носок берца прямо в грудь прыткого равновесника. Удар настолько силен, что паренька откидывает метра на полтора и впечатывает в алтарь Рода. Никакие бафы, никакие левелы не могли дать мне такую силу, так пнуть как получилось у меня может разве, что лошадь, человеку такое не под силу. Точнее человеку в обычном состоянии, а я в тот момент пребывал в каком-то из вариантов одержимости.